Приветствую Вас Гость
Пятница
29.03.2024
13:56

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Michael Jackson is alive! Форум поклонников Майкла Джексона » Michael Joe Jackson » Книги Майкла и о Майкле » The Official Michael Jackson Opus
The Official Michael Jackson Opus
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 00:57 | Сообщение # 1
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Сайт Опуса.

Opus: Never Settle
Teddy Riley

Источник: The Official MJ Opus
Перевод: Ethic Vegan

Разговор между мной и Майклом впервые состоялся в 1990 г. по телефону. Я не мог поверить, каким настойчивым он мог быть, потому что первое, что он сказал, было: „Привет, Тедди, ты здесь?” Я ответил: „Нет, а должен?” Майкл сказал: „Да, приходи завтра”. Мне требовалось достаточно времени, чтоб добраться до студии и соединить некоторые треки, поэтому я сказал: „Не так быстро!” Через полторы недели они доставили меня первым классом в Калифорнию. Я взял с собой около 50 или 60 основных треков. Некоторые были с мелодией, некоторые без.

Я никогда не летал на геликоптерах, поэтому до Неверленда добрался машиной. Его персонал поприветствовал меня у ворот, провел внутрь дома, но Майкла нигде не было. Так что они провели меня в комнату, которую я бы назвал трофейной комнатой, где находились все его награды. Но мое внимание привлекли шахматы: золотые и платиновые. Я поднял одну, повернулся и увидел, что Майкл стоит прямо возле меня. Он до смерти напугал меня. Он заливался смехом и никак не мог остановиться, потому что заметил, как я был напуган. Он чертовски меня напугал.

Потом мы начали говорить. Он задавал мне много вопросов. Потом он устроил опрос о моей музыке. Особенно его интересовала песня с моего первого альбома Guy „Spend The Night”. Он начал имитировать музыку, выдавал битбоксы и расспрашивал, как я получил такое звучание. Он сказал, что „Spend The Night” была его любимой из моих песен и он хотел, чтоб я дал ему что-то сильнее. Я волновался играть для него то, что принес. Т.к. у него была только танцевальная студия, он сказал, что мы пойдем в звукозаписывающую студию завтра, и повел меня смотреть Неверленд, зоопарк и парк с аттракционами. Потом мы сели и говорили до того, пока я не почувствовал, что устал. Майкл убедил меня добраться назад в Л.А., где он заказал для меня комнату в Universal Hilton геликоптером. Там я пробыл год и два месяца.

Он думал, что я должен быть ближе к его студии и знаете, я слушался, потому что он был учителем. „Будь ближе к своей музыке”, говорил он. И это то, что я делал. Наш первый день в студии – когда я просто наблюдал, как Майкл слушал мою музыку – был самым большим опытом в моей жизни. Первый трек, который я сыграл для него, был „Blood On The Dance Floor” и он просто сошел с ума. Я сыграл еще несколько и на пятом треке он остановил меня. Он просил меня пройти в комнату, где находился рояль. Мы сели и он предложил мне сыграть аккорды и весь трек. Я думал, он испытывает меня. Мы пробыли в комнате около 5 часов, работая над мелодией, которая впоследствии стала „Remember The Time”. Это был мой первый урок.

Потом он попросил меня остаться в студии. Он спросил, не хотел ли бы я спальную комнату здесь, потому что считал, что это было бы хорошей идеей. Я сказал, что предпочитаю Larrabee (звукозаписывающая студия). Так что он приобрел целую студию, выбрал комнату и сделал там свою спальню. Пустая комната около кухни персоналом Майкла была преобразована в мою спальню. В конечном счете, я ночевал в студии чаще, чем в отеле. Я продолжал работать, работать и работать, потому что переживал, сделаю ли я альбом. Он уже записал массу песен с другими продюсерами, которые он не собирался использовать. В один день он сказал мне: „Хорошо, мы сядем и я назову тебе все песни, которые войдут в альбом”. Я был абсолютно уверен на счет „Remember The Time”, но я был удивлен, когда он назвал еще шесть песен, которые мы сделали вместе. „Они все великолепны!” сказал он. „Никогда не довольствуйся меньшим, чем великолепно во всем, что ты делаешь!” И я принял это. Майкл многому меня научил, что вероятно я мог бы заполнить всю книгу.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 00:59 | Сообщение # 2
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Opus: Scream Team
Jimmy Jam

Источник: The Official MJ Opus

Перевод: Ethic Vegan

Помню, когда я был в четвертом классе, мы всегда приносили семидюймовые пластинки в класс и во время перемены или обеда учитель разрешал нам слушать записи. Был один парень, который постоянно появлялся с альбомами и однажды он принес "Diana Ross Presents: The Jackson 5".

Я был удивлен. Помню, как я смотрел на обложку, а потом на заднюю сторону, где было написано возраст каждого из братьев. Я увидел сколько лет было Майклу и подумал: "Минуточку, ему столько же лет, как и мне". Это полностью изменило мой взгляд на музыку. До этого я думал, что это то, чем занимаются взрослые – это было то, к чему я мог стремиться, когда вырасту, но не то, что я мог бы делать прямо сейчас. Услышав и увидев Майкла в этом возрасте, я подумал, что и я мог бы попробовать заниматься музыкой. Это был очень важный момент в моей жизни.

Работа с ним годы спустя вдохновила меня на написание песен. [Трек] "Scream" предназначался для дуэта Майкла и его сестры Джeнет. Когда Terry Lewis, мой сопродюсер, и я пришли в студию [Flyte Tyme Studios in Minneapolis] для работы над треками, мы попросили Джeнет присоединиться к нам. Через несколько дней у нас было около восьми разных треков. Интересно, что Дженет знала, что ему понравится демо, которое впоследствии стало "Scream". Я спросил у нее: "Как ты знаешь?" "Я знаю своего брата", ответила она. Я поинтересовался, какой трек нравится ей, на что она ответила: "Мне нравится другой. Но я знаю, что он выберет "Scream", он более агрессивный. Тогда спокойный я возьму для своего альбома". Этот трек позже стал "Runаway", одним из ее лучших хитов.

Мы пришли на New York’s Hit Factory, где уже находились самые большие динамики, которые только можно найти. Ладно, Майкл принес еще больше! Они установили кнопку для звука, которая была огромной, может дюймов пять в диаметре. Он постоянно хватался за нее и делал звук громче. Несмотря на громкий звук, все время он говорил своим мягким голосом. "Хорошо, давайте послушаем, что вы принесли. Простите, я люблю слушать громко. Надеюсь, вы не возражаете".

Он поставил наши треки, количество которых мы сократили до шести. "Scream" был пятым треком. Он слушал каждый трек несколько минут. "Мне нравится этот… Этот правда хороший", говорил он. Потом он сказал нам: "Вы сделали замечательную работу. Можем вернуться к пятом треку?"

Он снова включил "Scream". "Я думаю этот; мне кажется, у меня есть идея для этого трека".

Дженет посмотрела на меня и начала смеяться. "Я говорила, что он выберет этот".
На следующий день мы встретились в его квартире в Trump Tower. Когда он слушал трек у него не было текста песни, он просто начал напевать мелодию, которая и стала мелодией для "Scream". А через час у Майкла уже была песня. Это было здорово.

Он написал так все песни, над которыми мы работали вместе. "Tabloid Junkie" и "HIStory" он написал очень быстро. Это просто приходило к нему. И это было захватывающе.

"Scream" он написал быстро, но ему потребовалось еще три дня, чтоб убедить себя, что все было сделано правильно. Мы все сидели и прогоняли трек строчка за строчкой, мелодия за мелодией. Он постоянно спрашивал, согласны ли мы, что это действительно хорошо звучит. Мы соглашались, а потом он говорил, что теперь мы должны сделать еще лучше.

Он работал очень тщательно, пытаясь убедить себя, что все так же хорошо, как и должно быть. Это продолжалось три дня, на протяжении которых он изменил всего два слова в песне. Интуиция его никогда не подводила. Это было важно.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:00 | Сообщение # 3
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Opus: Ahead Of This Time
Smokey Robinson

Источник: The Official MJ Opus

Перевод: Ethic Vegan

Впервые я увидел Майкла, когда Берри Горди пригласил несколько человек к себе домой, чтоб посмотреть, как выступают Jackson 5. Мне показалось, что Майкл выглядел как взрослый. Он был всего лишь ребенком, но его талант, харизма и уверенность были как у взрослого состоявшегося артиста.

Мы работали вместе всего лишь однажды. Как-то мы были на одном концерте Motown. Не помню, где это происходило, но когда Майкл был не на сцене, он стоял за кулисами и наблюдал за каждым, кто выступал. У него была жажда знаний, и он хотел видеть, что делали другие. Большинство маленьких детей находились бы в гардеробной или где-то в другом месте, играя или делая что-нибудь еще. А он смотрел. Впитывал в себя.

Когда Бобби Тейлор и я играли в гольф, мы брали с собой Майкла. Майклу было 10, и он никогда не играл в гольф. Он сидел в машине для гольфа и смотрел на нас. Когда кто-то делал неудачный удар или попадал в лунку, Майкл говорил нам, почему так происходило. Он говорил: „Хорошо, ты стоял так, а надо было так”, или „Ты держал клюшку неправильно”. Или еще что-то.
Он спрашивал меня, о моем голосе, что я делал, чтоб он не был хриплым. Он заметил, что мой голос изменился. Я должен был объяснить Майклу, что он как молодой мужчина, столкнется с этим, потому что это случается с мужчинами.

Когда я услышал его запись моей песни „Who’s Loving You”, я был поражен как 11-летний ребенок мог понять этот текст и прочувствовать эти эмоции. Это песня о ком-то, кто потерял человека, который любил его. И теперь он сидит и винит себя за то, что оттолкнул этого человека, потому что без него ему одиноко. Он хочет вернуть его, и ему интересно, кто же любит его сейчас.

Я спел часть песни на концерте, а молодые люди подходили и спрашивали, почему я пою песню Майкла. Я находился в Англии много лет назад и виделся с Terence Trent D’Arby, который также записал “Who’s Loving You”. Он сказал, “Смоуки, до того как я записал эту песню, я не знал, что это ты ее написал. Я думал, Майкл Джексон написал ее”.

Майкл Джексон был волшебным. Он родился таким. Он не мог научиться этому. И его не могли научить. Я твердо верю, что человек является тем, чем он есть еще в утробе матери, и когда Майкл сделал свой первый вдох, он уже имел это волшебство в себе.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:06 | Сообщение # 4
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Перевод: justice_rainger

Мэтью Ролстон

Последняя фотосессия

Впервые я работал с Майклом на заре моей карьеры. Отмечали его 21-й день рождения, и я помню, как в студию принесли большую гроздь воздушных шаров – подарок от Куинси Джонса. Я был совсем молодым парнем, только из колледжа, новоявленный фотограф, нанятый, чтобы провести фотосессию для пиар-кампании сольного проекта Майкла, Off The Wall, но в конце его братья все равно пришли на фотосессию, так что я фотографировал их всех вместе.

В последующие семь лет я довольно часто фотографировал Майкла, я даже снимал его для знаменитой работы Энди Уорхола в 1982 году. Помимо этого я работал почти с каждым членом его семьи для отдельных проектов. Так я познакомился с Дженет – я делал снимки для ее первого тур-буклета в 1986 году и аналогичную работу в 2008 году. Я знал Джексонов более тридцати лет и любил их.

Моей любимой из ранних фотосессий была обложка сингла и снимок для плаката в 1983 году, для Human Nature. На Майкле была желтая жилетка. Мы перемерили всю коллекцию моих брошек из искусственных бриллиантов. Я в то время учился в академии искусств и носил всю эту блестящую дребедень, надевал их даже на фотосъемки. Майкл называл меня Freaky-Deaky (что-то вроде «чокнутый модник», за гранью экстрима – прим.пер.), потому что такое количество украшений для него выглядело смешным, но ему нравилось. Драгоценности на этом плакате стали началом безумия, которое я окрестил Hollywood Royale – этакий издевательский, насмешливый образ как пародия на голливудских аристократов.

На более поздних фотосессиях мы добавили монограммы, гербы и бархатные тапочки, а закончили тем, что сфотографировали Майкла на троне, во всех королевских регалиях, в короне, надетой слегка набекрень. Так родился «Король поп-музыки» - ну, по крайней мере, так мы создали его иконографию.

Еще одним особенным элементом на фотоснимке с желтой жилеткой было освещение. В то время я создавал образ, который впоследствии стал моей визитной картой – я называл его beautylight (свет красоты) – золотые тона, мерцающая кожа, как будто светишься изнутри. Этот образ очень шел Майклу.

После этого мы не виделись целых двадцать лет. Однажды, в 2007 году, он внезапно позвонил мне, и я помню, как Марк, мой продюсер, сказал мне – «Там тебе Майкл Джексон звонит». Такой звонок случается не каждый день. Майкл объяснил мне, что он собирается провести пиар-фотосессию для Thriller-25, юбилейного релиза.

У него не было никакой особой концепции – он заявил, что хочет, чтоб его снимали как «произведение искусства среди других произведений искусства, в музее». И он спросил – «А мы можем сделать это в Metropolitan Museum, в Нью-Йорке?». Он также сказал мне, что «будет лучше, если музей на это время закроют, поскольку большое количество людей мешает мне» (как будто была необходимость напоминать мне об этом!). Думаю, Майкл хотел сниматься в музее из-за специфических ощущений, и чтобы музей принадлежал в этот день только ему одному. Metropolitan Museum отказал нам, и мы проводили съемки в Brooklyn Museum of Art.

Это был очень крупный проект. Было очень много подсобных помещений для людей Майкла – его телохранителей, охраны музея, охраны самих охранников, закрытая гардеробная, закрытая гримерная, столовая для 50 человек и т.д. Филипп Блок подбирал гардероб и проделал отменную работу. Я приехал вовремя, даже раньше Майкла (хотя это было нетрудно, потому как он опаздывал), и перед началом фотосессии разложил все костюмы так, чтобы мне было удобно работать. Когда Майкл наконец-то прибыл, Филипп и я представили ему свои идеи, чтобы он высказал свое мнение. Это было полноценным сотрудничеством, вдобавок, довольно занятным.

Когда я впервые увидел Майкла в день съемки, он был уже полностью загримирован, волосы уложены, он был готов предстать перед камерой, и я был потрясен тем, насколько здорово он выглядел – высокий, подтянутый, стройный, очень красивый и молодой.

В то время у него был конкретный стиль в мейкапе: прозрачная основа (обычно его кожа очень бледная) и яркая темно-розовая помада, которая очень хорошо и контрастно смотрелась с оттенком его кожи. Я хотел вернуть его к тому мейкапу, с которым мы работали раньше, и к тому же освещению – в золотистых тонах, как на фотографии с желтой жилеткой. Я привез с собой нейтральную помаду и пудру теплых тонов. Майкл сказал мне: «Мне это не нравится, Мэтью, но для тебя я это сделаю. Давай сделаем первый снимок в том мейкапе, который на мне сейчас, а потом я сделаю то, что ты хочешь». Когда я показал ему в ноутбуке снимки с «моим мейкапом», он одобрил их, и оставшуюся часть фотосессии мы делали в золотистых тонах. Он сказал мне, что согласился с моим выбором потому, что я был фотографом, «который замечает все мельчайшие детали».

С нами был диджей, который крутил «Триллер», оригинальный альбом. Прекрасная громкая музыка. Она эхом отдавалась по всему музею, и в атмосфере чудилось волшебство. Это было невероятно – находиться среди прекрасных вещей, в этом музее, с Майклом Джексоном, и заодно еще и слушать его альбом на полной громкости.

Майкл предложил нам убрать сплошной фон и сделать несколько снимков в танце. Я начал съемку цифровой камерой, но в 2007 году цифровые камеры не позволяли быстро отщелкивать кадры в движении, нужно было придерживаться определенного темпа (иначе испортишь файлы), а это совершенно невозможно, когда пытаешься сфотографировать танцующего Майкла Джексона, поэтому я быстро бросил цифровик и перешел на пленочный фотоаппарат. Я провел многие годы, работая с пленкой, поэтому мне известны все нюансы и то, как ловить кадр. Майкл делал какое-то движение, тут же его менял. Обычно «танцевальные» фотографии – это серия «застывших» поз, поставленных заранее, а не фактически сам танец как таковой. Однако эти позы были живыми, прослеживалось движение, мы использовали вентиляторы, чтобы создать эффект ветра, и стробоскопическое освещение. Майкл был настоящим мастером, когда дело касалось подобных снимков.

Обычно я редко беседую с теми, кого снимаю, поскольку мы сосредоточены на творчестве, да и Майкл не особо любил болтать. Он вел себя очень тепло, по-дружески, но все же был очень сдержанным. Во время съемки я обычно управляю моделями невербально, и здесь я пытался показать Майклу, как двигаться – как двигается Майкл Джексон! Это были танцевальные элементы, которые он очень хорошо понимал. Я мог сказать ему – «остановись и сделай это снова», а потом оказывался за камерой, инстинктивно пытаясь показать ему, что я хотел от него. Представить не могу, как все это выглядело в его глазах.

Мы немного поговорили о Фреде Астере. В фильме The Band Wagon есть знаменитая танцевальная сцена, The Girl Hunt Ballet. Хореографом-постановщиком там выступал Майкл Кидд. Нам обоим нравились движения, которые делал Фред Астер. Майкл знал об этой сцене все. Было здорово говорить с ним об этом, поскольку его знания были весьма впечатляющи. В этом у нас было много общего – нам обоим нравились одни и те же вещи в истории и танцевальном искусстве Голливуда.

Самым знаменательным в работе с Майклом было то, что он был абсолютно гениальным исполнителем. Майкл Джексон «исполнял» фотографии, а не только песни или танцы. Он знал, на что способно его тело, знал, как оно может двигаться, какие линии и фигуры создавать, и как это будет выглядеть в кадре. Он был на сцене с детства. Он знал о фотосъемке, видео, хореографии и костюмах столько же, сколько о музыке или музыкальном бизнесе. Некоторые исполнители, с которыми я работал – Майкл Джексон, Мадонна, к примеру – обладали способностью к самоанализу на уровне гения. Они досконально изучают то, чем занимаются, и эта тяга к познаниям, несомненно, происходит от ненасытной любознательности и гордости, что ты истинно являешься единственным в своем роде. Добавьте к этому яркое воображение, амбиции и легкий налет космической энергии.

Хоть Майкл и казался умиротворенным в тот день, я заметил изменения, произошедшие с ним за те двадцать лет, что мы не виделись. Та игривость, которая была в нем раньше – исчезла. Детская непосредственность осталась, но это был уже не тот смеющийся, веселящийся Питер Пэн, каким я помнил его. Кое-что от «старого» Майкла проскальзывало на снимках в танце, и я таки увидел его улыбку на фотографии, где он был в золотой куртке – он выглядел живым, молодым и счастливым. Именно таким и должны помнить Майкла.

Мне кажется странным то, что меня вписывают в историю Майкла именно благодаря этому моменту, но я всегда чувствовал, что мы были в какой-то степени близки, у нас было какое-то родство, схожесть, и именно поэтому я позволял ему надевать мои украшения во время съемок. Нам нравились одни и те же вещи, одни и те же эпохи в кинематографе, истории костюма, танце.

Быть последним человеком, который официально фотографировал Майкла Джексона – это безумная судьба. Судьба, которой не пожелаешь. Это то, о чем все думают в самую последнюю очередь. Мне так жаль, что Майкл ушел от нас. Ему следовало бы продолжать творить и создавать представления, которые воспламеняли наши сердца, потому что нам это действительно нужно, особенно сейчас. Это страшная потеря.



Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:08 | Сообщение # 5
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Перевод: justice_rainger

Сюзанна де Пасс и Тони Джонс

Жизнь с Каспером.

Сюзанне де Пасс и Тони Джонсу, работавшим на студии «Мотаун», было поручено заботиться о J5 в то время, когда они не выступали, и оба они были просто очарованы юным Майклом и его любовью к шалостям.

Тони Джонс: Летом 1969 года Сюзанна арендовала дом на бульваре Сансет, в котором была комната и для меня. Мистер Гордии собрал всех, и вскоре стало ясно, что эти парнишки достигнут самой вершины. Майкл, Джермейн и Джеки прилетели в ЛА, чтобы записать I Want You Back и еще две песни для альбома. Другая половина альбома записывалась в Детройте. Мальчики жили с нами, поэтому с самого начала Сюзанна и я выступали больше в роли суррогатных родителей, поскольку нам было достаточно лет и авторитета, чтобы говорить им, как они должны себя вести и что делать, но в то же время мы были достаточно молоды, чтобы немного повеселиться и побуянить с ними. Например, Джеки был всего на пять лет младше меня, и это стало предпосылкой к уникальным отношениям.

Сюзанна де Пасс: Тони и я служили как бы связующим звеном мальчиков и «Мотаун» и занимались всем, что не относилось к записи. Наши отношения были очень личными, поскольку мы брали участие практически во всех аспектах жизни ребят. Это больше относилось к Тони, поскольку он парень, и у них были свои, чисто мужские вопросы, которые я решить не могла. Мне кажется, если ты знаком с кем-то еще до того, как он станет знаменитым, ты все равно окажешься на этой дороге вместе с ними, но это все равно будет иначе чем если бы ты познакомился с ним, когда он уже знаменит. У меня и Тони была возможность поучаствовать в становлении этих юных личностей, и на нас возлагали большую ответственность, которую мы с радостью приняли.

Тони Джонс: Динамика в группе была поистине увлекательной, особенно когда дело казалось Майкла.

Сюзанна де Пасс: С самого начала Майкл ясно давал понять, что он главный, несмотря на то, что роста в нем было от силы метр с кепкой. Он был феноменом и настоящим артистом. С самого первого дня он знал, что ему надлежит делать, чего от него ждали, и он делал это на все сто процентов каждый раз. Даже если он был не в настроении, он все равно находил в себе что-то, что помогало ему выступить или сделать то, чего от него требовали, и я никогда не видела, чтобы он делал что-то спустя рукава или без особого вдохновения.

Тони Джонс: Никогда. Он всегда отличался от своих братьев. Он мог и побаловаться, и побеситься, но всегда останавливался, когда нужно. Остальные иногда перегибали палку, как и все дети, но Майкл был уникален. Как только ему нужно было заняться чем-то важным, он сразу останавливался, спрашивал, что конкретно от него требуется, так, чтобы он понял все до мельчайшей детали. Он мгновенно схватывал идею на лету и овладевал ею, поскольку всегда хотел чему-то научиться. Я называл его «губкой», потому что он буквально впитывал все, что ему говорили или показывали.

Сюзанна де Пасс: Майкл был центром внимания и командовал парадом на сцене, но за ее пределами чаши весов уравновешивались. Он становился просто мальчишкой, у которого было еще четверо старших братьев.

Тони Джонс: Они немного прессовали его, чтобы контролировать хоть где-нибудь, потому что на сцене он был номером один, а они находились больше в его тени. Однако вне сцены они пытались изменить этот баланс в свою пользу, и он позволял им это, действуя, вне сомнений, очень мудро. Но он знал, как добиться того, чего он хочет, когда дело касалось чего-то важного, особенно в отношениях с мистером Гордии. Думаю, Майкл соображал гораздо быстрее, чем остальные. Это было заметно. Он получал удовольствие от того, что делал, получал удовольствие от этой работы, еще будучи ребенком.

Сюзанна де Пасс: Однако Майкл был еще и озорником. В какой-то момент я стала называть его Каспером (как маленькое привидение из мультфильма), потому что ему нравилось прятаться. Когда мы были в туре, все оставляли двери в свои комнаты открытыми, потому что постоянно ходили туда-сюда. Я могла зайти в комнату к Тони, а потом мы возвращались, и в комнате что-то менялось – Майкл либо прятался за занавеской в душевой, либо в шкафу. Он обожал прятаться в таких местах, где ты и не подумал бы его искать. После этого он появлялся, выдумывал что-то, что он якобы мог подслушать из нашего разговора, и притвориться, что это ложь. И кричал нам – «Агаа! Я слышал, слышал, как вы это сказали, я слышал!». Он был очень забавный.

С тех пор для меня он стал Каспером, и, кажется, я больше не называла его Майклом, никогда. Помню, как-то раз мы были за кулисами на одной из церемоний награждений, и он шел мимо нас, унося целую охапку трофеев, и все вокруг кричали – «Майкл, Майкл, Майкл!». Я выкрикнула – «Каспер!». Он остановился, обернулся, подбежал ко мне, поприветствовал меня с большой теплотой, и мы немного поболтали, поскольку до того момента очень давно не виделись.

Тони Джонс: Он был таким, что вы постоянно хотели обнять его. Если вы любили этого парня всей душой, он впускал вас под свою скорлупу. Внутри него загорался свет, и вы видели, кто он на самом деле. Вы уже не хотели уходить от него. Было очень тяжело прощаться с ним в конце дня. Вам непременно хотелось взять его с собой домой.

Сюзанна де Пасс: В нем было нечто волшебное, когда дело касалось личности. Он был милым, любил пошутить и посмеяться, и у него был невероятный магнетизм, особенно когда он искренне над чем-то смеялся. Его смех был заразительным для всех вокруг. Он был жизнерадостным, а его душа была всегда нараспашку.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:09 | Сообщение # 6
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Кен Краген

Время протянуть руку помощи

We Are The World была песней на все времена. Даже 24 года спустя она настолько популярна, что количество ее закачек из сети достигает нескольких тысяч в неделю, а деньги все еще поступают в пользу USA for Africa, благотворительной организации, которую мы создали для помощи голодающим в Эфиопии и Судане. Думаю, что большей частью своего успеха этот проект обязан Майклу Джексону.

Идея этого проекта родилась в 1984 году. Боб Джелдоф организовал Band Aid в Британии, и это стало настоящим феноменом. На NBC начали показывать кадры с голодающими детьми. Певец и активист Гарри Белафонте позвонил мне и сказал: «А давай-ка дадим концерт». Я подумал: «Нет, лучше сделать пластинку». Все деньги пойдут на благотворительность. В то время я был менеджером Лайонела Ричи, и он согласился помочь.

Квинси Джонс согласился стать сопродюсером песни, а потом я спросил его, не может ли он уговорить Майкла поучаствовать. Он вскоре перезвонил мне и сказал: «Я только что говорил с Майклом, и он не только хочет спеть в этой песне, он хочет сам ее написать, вместе с Лайонелом».

Единственной проблемой было то, что Майкл жил в миниатюрной версии Неверленда в Энчино. Они с Лайонелом часами играли в видеоигры и смотрели фильмы вместо того, чтобы работать над песней. Единственное, что у них было – это строчка «We are the world, we are the children». Куинси начал давить на них, чтобы они вернулись к действительности, у него не было другого выхода, в те времена не было электронной почты и mp3, поэтому каждому, кто участвовал в записи, нужно было выслать кассету с демо-записью и текст песни по почте, а это как минимум сутки-двое. Наконец, однажды ночью они сели и таки написали эту песню. Майкл отправился в студию в одиночестве и до утра писал партии, играл на различных инструментах, чтобы составить более-менее приличную демо-запись. Потом приехал Стиви Уандер и тоже захотел поучаствовать в написании – естественно, он не мог видеть, как у всех от изумления попадали челюсти. Он хотел добавить в текст пару строчек, но в конечном итоге этого так и не произошло.

Мой подход в то время был прост: взять хит-парад Billboard Top 100 и пройтись по всем, кто в нем был. Мы подписали Брюса Спрингстина, Пола Саймона, Тину Тернер и Билли Джоэла. Дайана Росс, Вилли Нельсон и Хьюи Льюис тоже согласились участвовать в записи. Состав впечатлял. Куинси организовал сессии звукозаписи. Мы все сидели в студии Lion Share на бульваре Беверли в Калифорнии и думали над тем, как нам организовать партии. Куинси сказал: «Если мы просто дадим всем песню, каждый захочет петь самые лучшие строчки, и у нас воцарится анархия». Мы осознали, что не можем пустить все на самотек и надеяться на случайность. Куинси добавил: «На полу будут прилеплены бирки с именами, кому где стоять во время записи. И я напишу каждому исполнителю, который войдет сюда, чтобы он оставил свое эго за дверью».

Во время процесса записи у нас то разворачивалась драма, то начинались хиханьки, когда все собрались в студии A&M в Голливуде, 28 января 1985 года. В эту ночь проводили церемонию награждений American Music Awards, поэтому все были в городе. Майкл на шоу не ездил, а отправился сразу в студию. Когда мы приехали, он был там уже довольно долгое время, записывая с Куинси свои партии, прорабатывая некоторые строчки.

Хотя Куинси руководил процессом, группу по большей части вел Лайонел. Был момент, когда Боб Дилан никак не мог зазвучать так, как должен был звучать Боб Дилан, как ни старался. И вот Лайонел, Куинси и Стиви Уандер сели возле рояля и имитировали Боба Дилана, пока ему не удалось спеть свою партию так, как они хотели. Это было весело.

Майкл в основном держался где-то позади. Он был очень застенчив в противовес уверенному в себе Лайонелу. Вдвоем они прекрасно дополняли друг друга. Единственное разочарование в записи было связано с Принцем, который тоже должен был участвовать. Просто позор, что он так и не явился на запись, поскольку Куинси хотел, чтобы Принц и Майкл подхватывали строчки песни друг за другом, их партии были прописаны, и это было бы очень здорово, поскольку они оба были самыми знаменательными артистами того времени.

Помню, когда мы получили первый оттиск записи, я поехал сразу к Майклу домой. Он был очень взволнован. Мы прошли через его зоопарк и домики для гостей – в одном из них были, кажется, абсолютно все игровые автоматы, которые только можно было себе представить, прошли через его спальню – там стояли четыре манекена в строгой формальной одежде, и по спиральной лестнице на небольшой чердак. По всему помещению лежали книги, везде. Он прятался на этом чердаке от всех и просто читал. Чтобы отдохнуть. Когда мы проиграли для него запись, он выглядел очень довольным.

После релиза он никуда не ушел из проекта. Майкла сделали членом совета директоров USA for Africa, и он ходил на все их собрания, хоть и страшно стеснялся и потому оставался очень тихим и незаметным. Когда песня была издана впервые, прибыль перевалила за 100 миллионов долларов. С тех пор она принесла вдесятеро больше – с момента ухода Майкла песню закачивали 60 000 раз в неделю. То еще наследие, не правда ли?

P.S. Кен Краген является музыкальным менеджером и активистом. Именно ему принадлежала идея сделать сингл вместо концерта, и он же занимался подбором артистов для вокальных партий. В конце концов, их стало так много, что Краген был вынужден отказать 50 исполнителям.

Перевод justice_rainger


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:10 | Сообщение # 7
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Перевод: justice_rainger

Лайонел Ричи

Глаза ребенка

Когда я и моя группа The Commodores пришли в «Мотаун», мы выступали на разогреве у Джексон 5. Этот тур начался в апреле 1971 года и длился до 1973. В дороге обстановка больше напоминала общую спальню в колледже, мы все время были вместе. Каждый из Джексонов выбрал себе кого-то из Commodores, чтобы зависать вместе. Джермейн не отлипал от Рональда Ла Прида (бас-гитара), Тито крутился возле Томми МакКлэри (гитара), а Майкл… Майкл выбрал меня.

Мы мгновенно сошлись. Мы оба любили пошутить; я и сам был как большой ребенок, поэтому все его занятия были мне понятны, и мне кажется, что для Майкла я был своего рода побегом от рутины. Но какая могла быть рутина в том, чем занимался он сам и его братья? Ребята постоянно разыгрывали кого-нибудь за кулисами, они любили подкрасться сзади, похлопать по плечу и быстро убежать, громко смеясь. Но как только загорались софиты, и им пора было выходить на сцену, они мгновенно переключались, где-то на пути от гримерной до сцены, потому что, едва поднимался занавес, они уже не были маленькими мальчиками. Они были абсолютными, состоявшимися, зрелыми артистами. Они были серьезными.

Помню, мы играли в Нью-Йорке, и Майкл высунул голову из-за занавеса и сказал: «Лай-о-нел – (он всегда произносил мое имя именно так) – у нас полный аншлаг в Мэдисон Сквер Гарден, мы продали все билеты!» Я усмехнулся, думая, что Commodores не имели к этому ни малейшего отношения. Это все вы, ребята, а я просто счастлив быть здесь с вами!

Было очень интересно наблюдать, как Майклу приходилось сталкиваться с различными вещами в столь юном возрасте, и как он решал это. К примеру, когда его поклонники начинали кричать и разносить в щепки вестибюль отеля, чтобы добраться до него. Поначалу ему это казалось очень забавным, но когда толпы начали увеличиваться, он стал думать о перспективе и все время спрашивал меня: «Они могут сделать мне больно?». Я всегда отвечал «нет». Все лезли к нему, все хотели с ним познакомиться. Майкл шептал мне: «Лайонел, кто все эти люди??». К нему подходили не только поклонники. Это были и политики, знаменитости, сановники, хотя я больше чем уверен, что и они были его поклонниками.

Майкл и я постоянно были рядом в течение двух лет, и он за это время успел задать мне все вопросы, которые только можно было придумать на этой планете. Он хотел знать абсолютно все. Потом тур закончился, и у нас особо не было времени, чтобы встретиться и поговорить, пока мы не занялись We Are The World. Первые несколько дней мы просто не могли наговориться, засиживались допоздна, разговаривали и смеялись. Но браться за работу все равно пришлось.

Сначала мы решили, что песня будет как гимн, она должна была звучать как гимн, поэтому – никаких попсовых мелодий и R&B. Работать вместе было интересно. Ни один из нас не умел читать или записывать ноты (дооо :) На видео из студии оба по очереди читают ноты с листа, а Лайонел, кажется, даже за роялем сидел и играл, и партитуру читал – прим.пер.). В основном нам приходилось просто напевать друг другу то, что вы слышите на пластинке. Мы записывали эти мурлыканья на пленку, потом Майкл забрал ее с собой и «нарастил» вокруг этого музыку. Через несколько дней мы опять сели вдвоем и написали текст. Мы оба работали одинаково; когда поешь «да-да-да-да» – мелодию – а потом возвращаешься обратно и заполняешь пробелы. Мы попали в струю, поэтому у нас это не заняло много времени. Все остальное – уже история.

В следующий раз мы встретились, когда Майкл купил «Неверленд», несколько лет спустя. Он очень любил приглашать туда людей, делиться с ними этим местом. Мы снова вели себя как мальчишки. Майкл брал меня с собой на конные прогулки по ранчо, мы были как афроамериканская версия фильма City Slickers! Однажды он повернулся ко мне и сказал: «Надо возвращаться обратно и покормить Маслза (питона). Ну, вы понимаете, я из Алабамы, поэтому для меня змея – это змея, и нечего давать ей имя.

Мы вернулись в дом, и там стоял какой-то мужик, держал в руке живую крысу. И Майкл говорит мне: «Эй, Лайонел, смотри, мы будем кормить змею, разве не здорово?» Мне было жаль крысу, поэтому я побыстрее сбежал оттуда. Но в этом был весь Майкл – он любил жать на все твои кнопки, проверять тебя, пока ты не выскочишь от него, вопя от страха. Шутник, сидевший в нем, просто не мог удержаться от этого. Все то время, которое я провел там – а это был не один день, это случалось постоянно – я заходил в комнату, садился на диван, а Маслз почему-то оказывался разложенным по спинке дивана, за подушками. Естественно, я быстро вскакивал, и все смеялись.

Тот день, когда ты вырастаешь и становишься чуть более взрослым, навевает депрессию, потому что ты уже не можешь смеяться над жизнью так, как смеялся раньше. Я понял это, когда у меня появились дети, и думаю, что Майкл тоже это понял, когда у него появились свои. Ты хочешь играть с ними, но в какой-то момент понимаешь, что должен быть старшим, должен быть авторитетом и держать дисциплину. И все же он ко всему в жизни подходил как ребенок, на все смотрел глазами ребенка – всегда веселый, всегда открытый. Это и делало его таким открытым.

Вскоре после моего посещения «Неверленда» мы перестали поддерживать контакт друг с другом, а потом, однажды, много лет спустя, я выступал с концертом в Вегасе, посмотрел со сцены вниз и увидел, что в первом ряду, прямо передо мной сидит Майкл Джексон. После шоу он пришел ко мне за кулисы и сказал: «Я слышал, что ты здесь выступаешь, вот, решил зайти, поздороваться».

Майкл был ангелом, который упал на землю и попытался приспособиться к этой жизни, изо всех сил пытался. Тот Майкл, которого я знал и которого всегда буду помнить, был чудесным человеком с прекрасной душой и очень большим сердцем.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Четверг, 03.06.2010, 01:15 | Сообщение # 8
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
История из Опуса, рассказывает Питер Губер, исполнительный директор Sony Pictures.

О мышах и Майкле

Меня как исполнительного директора Sony Pictures попросили навестить Майкла и поговорить с ним о его пристрастии к кинематографу и желании заняться фильмами... В этот период своей карьеры Майкл уже был большим авторитетом в поп-музыке.

- Когда речь идет о песне, - сказал ему я, - мне кажется, акцент переносится с истории на звук. В музыкальных клипах история служит звуку. А в фильмах звук должен служить истории, разве нет?

- Тебе надо привлечь внимание зрителя, - сказал Майкл, - как в фильмах, так и в музыке. Ты должен знать, в каких моментах добавить драматизм и как его подать... Давай-ка я тебе покажу.

Он повел меня на второй этаж, и мы остановились перед большим стеклянным террариумом. Внутри была змея, обвившаяся вокруг ветки дерева. Ее голова была направлена куда-то в противоположный угол, словно она следила за кем-то. Майкл указал мне на то, что привлекло внимание змеи. Маленькая белая мышка пыталась спрятаться за кучкой стружки

- Они дружат? - спросил я с надеждой.
- А что, похоже на то?
- Нет. Мышка дрожит.
- Моей змее нужно скармливать живых мышей, - сказал Майкл. - Мертвые не привлекают ее внимание.
- Почему же она не съест эту мышь?
- Потому что ей нравится игра. Сначала она использует страх, чтобы привлечь внимание мышки, затем выжидает, усиливая напряжение. А когда мышь становится до того напуганной, что не может шевелиться, змея ее поймает.

Змея завладела вниманием мыши, а мышь завладела вниманием змеи - а Майкл Джексон полностью захватил мое внимание.
- Вот это и есть драма, - сказал он мне.
- Это точно, - ответил я. - В этой истории есть все - приманка, тревога ожидания, сила, смерть, добро и зло, невинность и опасность. Я не могу это вытерпеть. И не могу перестать смотреть.
- Именно, - сказал Майкл. - А что будет дальше? Даже если ты знаешь, что именно произойдет, ты не знаешь, когда и как это случится.

Источник.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Вторник, 08.06.2010, 23:57 | Сообщение # 9
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Michael, Mickey and Me

John Landis

Источник: The Official MJ Opus

Перевод: Ethic Vegan

Когда я встретил Майкла, он уже записал самый продаваемый альбом в мире. После того, как мы сняли короткометражный фильм “Thriller”, его мировая известность достигла новых высот.

Его необычные способности приковывали взгляд всего мира, и я всегда поражался уровню его популярности. Майкл же всегда оставался стеснительным и робким, но тем не менее он никогда не показывал ни малейшего страха перед толпой сумасшедших фанатов. Возможно, единственный раз в моей жизни, когда я думал, что умру, был в Disney Land World, который мы посетили с Майклом. Он пригласил мою жену Дебору (костюмер “Thriller” и позже “Black or White”) и нашу дочь Рейчел, которой тогда исполнился всего один год, в Disney World, чтоб отпраздновать успех нашего совместного короткометражного фильма.

В то время в Орландо находился Circus World, где мы посетили двухдневного слоненка размером с большую собаку. Он был таким забавным, как слоненок Дамбо. Все мы разделили восторг Майкл, играя со слоненком. Это были лучшие моменты нашего путешествия. Огромная известность Майкла попросту не позволяла нам спокойно пройтись. Толпы людей появлялись везде, где бы ни появился Майк, и они практически всегда истерически кричали и даже несколько пугали меня. Но Майкл никогда не казался обеспокоенным сборищем такого количества людей и шумом. Он улыбался и робко махал рукой, в то время как мы искали способ отделаться от них.

Disney Land World был самым большим негосударственным сооружением в истории. Фактически построен на болотистой земле, Disney Company создала огромный лабиринт бетонных подземных туннелей, которые проходят под парками. Мы брали гольф-кары, ехали этими туннелями и через секретную дверь оказывались прямо в парке, где наслаждались выступлениями. Однажды кто-то догадался, что мы с Майком собираемся сфотографироваться с Микки Маусом.

Как тот, кто вырос на Mickey Mouse Club, я безумно этого хотел. Так что мы с Майком сели в гольф-кар и через подземные туннели и секретную дверь оказались на зеленой лужайке возле Замка в Fantasyland, где нас ждали фотограф и охранник (их легко узнать – они в пиджаках, галстуках и темных очках, как люди, окружающие Президента). Там была небольшая кучка людей, окружающая лужайку, примерно как очередь в банк. Когда фотограф собирался нас cфотографировать, я услышал шум, и понял, что море людей каким-то образом узнали, что Майкл Джексон здесь и окружили нас на нашем маленьком травяном островке. Я имею в виду море людей. Куда не посмотри – везде люди. И их ставало все больше и больше. Крики “Michael, we love you!” вскоре превратились в визг, а потом в рыдание. Обычно тихая и спокойная семья Disney World превратилась в безумную толпу из нескольких тысяч восторженных фанатов. Майкл просто улыбался и размахивал рукой, а вот я думал о книге Nathaniel West “Day Of The Locusts”. “Они собираются нас съесть!” И тут прямо из головы Микки Мауса издался заглушенный голос: “Вот черт!” Я посмотрел на охранника, который нервно разговаривал по маленькой рации. Если Микки Маус паниковал, значит мы были в опасности.

Когда толпа прорвалась через маленькую ограду Микки Маус и я подумали: “Мы умрем в Фантазиленде, затоптанные до смерти армией ненормальных поклонников Майкла Джексона!” В этот момент волшебным образом перед нами появился лимузин. Охрана схватили Майкла, Микки и меня и буквально забросила в лимузин. Толпа народу как волна понеслась к машине, как океан с треском наскакивает на скалы. Их лица и руки прилипли к стеклу машины, и теперь мой страх сменился на “Господи, надеюсь, никто не пострадал!” Каким-то образом они все же выпустили нас от туда и, как мне известно, пострадавших не было.

Со всей этой истории лучше всего я помню то, что когда охрана, водитель лимузина, Микки Маус и я были до смерти напуганы, Майкл был совершенно спокоен, он улыбался, махал людям. Майк постоянно подшучивал надо мной из-за этой истории. “Они просто хотели меня увидеть. Все было в порядке!” говорил он. А потом смеялся.

Это память о Майке, которой я безумно дорожу: он, улыбающийся и махающий рукой, совершенно спокойный и тихий, как солнечное небо в бурю.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
ДжейДата: Среда, 09.06.2010, 00:00 | Сообщение # 10
Злой админ :)
Группа: Администраторы
Сообщений: 382
Награды: 7
Репутация: 2
Статус: Offline
Michael and his menagerie

Jane Goodall

Источник: The Official MJ Opus

Перевод: Ethic Vegan

Мой друг Майкл Эйснер считал, что я должна встретиться с Майклом Джексоном. Конечно, я знала, кто такой Майкл Джексон, но в т о время я жила в Африке и не была знакома с его музыкой.

Мистер Эйснер прибыл в Лос-Анджелес в офис Майкла и сказал: “Я слышал, Майкл хотел поговорить с Джейн про Бабблза”. Люди из его персонала выглядели немного удивленными, но предположили, что возможно это правда.

В конце 1990 г., когда я была в Англии, мне позвонил Майкл Джексон. Он сказал, что находится на ранчо Neverland. Бабблза там еще не было, как и остальных животных, которых он планировал держать. Это означало, что приходить к нему не было смысла. Я сказала Майклу, что хотела увидеть не Бабблза, а его. Он согласился, что мне стоит придти.

Когда я приехала, меня провели в приготовленную для меня комнату, а затем в гостиную. Играла классическая музыка. Там было очень красиво. Я села, ощущая, что происходит что-то необычное.
Через некоторое время я услышала тихий голос. Я повернулась. Это был Майкл. Мы поприветствовали друг друга, а потом он спросил, не хотела ли бы я проехаться вокруг ранчо. В то время там было совсем немного животных. Большой лебедь в маленьком детском бассейне, в ожидании подходящего водоема, его огромный питон Muscles, несколько жирафов и коней.

Когда мы ехали, он начал петь. Очень мягко. А потом внезапно остановился. Я попросила его продолжить, но он сказал, что слишком стеснителен. Я была удивлена. Я сказала, что когда он на сцене, то выглядит отнюдь не стеснительным. Он ответил, что когда он на сцене – это волшебство. Оно приходит к нему, завладевает им, он другой человек. И я могла понять его – то же самое происходит со мной, когда я нахожусь с животными.

Он показал мне территорию, где представлял себе свободно передвигающихся жирафов и других животных. Он казался таким счастливым.

Потом он сказал, что поведет меня в комнату своего сына. Мы поднялись в комнату, где находилась целая куча дорогущих игрушек – о таких мечтает каждый мальчик. Когда мы подошли к игрушечной железной дороге, Майкл присел на пол и включил ее. Но что-то пошло не так, пошел дым и он, улыбаясь, быстро ее выключил.

Потом мы пошли в комнату его дочери, забитой куклами и праздничными платьицами. Как и полагается, я искренне всем этим восхищалась. И он начал смеяться.

“У меня нет сына. И дочери,” сказал он. ”А ты поверили, что есть”.

Я сказала, что все выглядит, так словно это правда. Да и я не могла знать что правда, а что нет. Он был очень забавным.

“Когда-то у меня будет сын и дочь,” сказал он.

Мы пошли в комнату, где было все для различных детских уроков, наборы для занятий химии, книжками с упражнениями – все, что понадобилось бы вам, если бы вы хотели обучать детей. Майкл рассказал мне, что он хочет, чтоб маленькие дети имели возможность учиться.

Потом он предложил посмотреть на лошадей. Там были две прекрасные черные лошади. Я зашла, чтоб поздороваться с ними, погладить их блестящие шеи и шелковые морды, чувствуя, как они дышат мне в руку. Я сказала им, что они прекрасны.

Затем, мы пошли в его спальню. Я дала ему несколько маленьких подарков: гладкий круглый камушек из Isle of White [остров на юге Англии], мою любимую картину David Greybeard, одну из моих книг про шимпанзе в медицинских лабораториях.

Мы лежали на кровати, опершись на подушки. Чтоб увидеть его лицо, мне нужно было наклониться вперед и заглянуть за кучу подушек посередине кровати. Когда он смотрел кадры, где трехлетнее шимпанзе в маленькой, крошечной клетке качалась со стороны в сторону с безжизненными глазами, сходившее с ума от изоляции, я увидела, что Майкл улыбается.

“Но это ужасно,” сказала я. “Так грустно. Как ты можешь смеяться?”

“Это из-за их мордочек,” сказал он. “Мне нравятся их мордочки. Мне нравится ходить в зоопарк и смотреть, как они едят. Они такие милые”.

Это был такой детский ответ.

После этого, я попросила его помочь шимпанзе. Когда он согласился, я предположила, что он напишет песню специально для шимпанзе. Для животных. Это тронуло бы миллионы и миллионы людей. И он сказал, что напишет песню.

Я уехала на следующий день. У меня сложилось прочное впечатление о безумно милом, прекрасном и одиноком человеке.

Через некоторое время, Мистер Эйснер получил сообщение, что Майкл хотел бы много видеопленок с кадрами жестокого отношения к животным. Он хотел почувствовать грусть и злость, чтоб написать сильную песню. Мистер Эйснер сделал то, что он просил. Позже мне сказали, что Майкл плакал и не мог спать после просмотра этих кадров.

Последний раз я видела Майкла, когда нас с Мистером Эйснером пригласили в его студию, чтоб послушать песню. Это была ранняя версия “Heal the World”. Позже, конечно, песня была изменена. Она стала гимном о детях. Но, не смотря на это, на обратной стороне альбома вы можете увидеть благодарность ”Jane Goodall for inspiration.” [Спасибо Джейн Гудолл за вдохновение.]

И еще немного из другого источника.

Jane Goodall speaks about Michael

Известный приматолог Джейн Гудолл говорит, что затруднительное положение шимпанзе вдохновило Майкла Джексона на написание песни “Heal the World".

Позже оказалось, что песня о лучшем мире для всего человечества.
"Он написал, как он сам считал, свою самую сильную песню, но в конечном итоге она была не о животных," говорила Джейн Гудолл.

Гудолл познакомилась с Майклом около 20 лет назад, когда он пригласил ее на ранчо Neverland, где он рассказал ей, что мечтает сделать место для животных, где они бы чувствовали себя как на свободе. Это был замечательный день, там больше никого не было.
Гудолл, которая более 50-ти лет занимается исследованиями поведения шимпанзе в Африке, говорит, Джексон пригласил ее, потому что ему нравилось то, чем она занимается.

“Он любил шимпанзе. Любил смотреть, как они едят. Ему нравились их мордочки. И они заставляли его улыбаться,” рассказывает Гудолл.
Годами позже, она навещала шимпанзе Майкла, Бабблза в питомнике во Флориде.

"Он очень красивый," говорит она. "Действительно красивый шимпанзе”.

Гудолл также сказала, что запомнила Майкла очень грустным человеком.

"В некотором смысле он был как ребенок, очень милый и добрый ребенок. Он хотел, чтоб я рассказывала ему много, очень много историй," говорит она. "Историй о шимпанзе, о лесах, животных, обо всем на свете. Он говорил, что ему нравится, как я рассказываю истории."

Гудолл, которая всю жизнь стремилась защитить шимпанзе, говорит, что она надеялась, что Джексон поможет ей донести до человечества ее послание.
"Я сказала ему: “Знаешь, Майкл, если ты хочешь помочь, ты мог бы дать концерт и часть средств отдать нам. Или лучше – напиши песню".

Сам же Майкл говорил: ““Heal the World" самое прекрасное, что я когда-либо записывал, потому что она пробуждает осознанность в людях. Это то, что я думаю, будет жить в сердцах людей еще долгое время, потому что она о чем-то очень особенном, о чем-то очень важном и чистом”.


Большая часть того, что печатают, сплошной вымысел. Прямо-таки хочется иной раз спросить: «Что произошло с правдой? Она вышла из моды?» (с)
 
Michael Jackson is alive! Форум поклонников Майкла Джексона » Michael Joe Jackson » Книги Майкла и о Майкле » The Official Michael Jackson Opus
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск: